По традиции этот день приравнивается к двунадесятым праздникам, потому что значение события, в честь которого этот день установлен, превышает, может быть, все иные события новозаветной истории при жизни Христа Спасителя.
Святая Евхаристия силой Святого Духа актуализирует все то, что Бог во Христе совершил. Новый Завет и пришествие Спасителя — это не раз совершенное деяние, это продолжающаяся реальность, о которой мы не читаем в Евангелии только, но в которой мы участвуем на месте учеников Спасителя, приобщаясь через хлеб и вино подлинного Тела и подлинной Крови Спасителя. А это значит, что мы во Христе через Таинство Евхаристии возрождаемся к новой жизни и обретаем великую силу побеждать грех.
Среда Великой Страстной седмицы погружает нас в воспоминание о предательстве Иуды. Как свидетельствует Евангелие, Иуда носил ящик с общими деньгами. Он был сребролюбец, и поскольку правдой невозможно было эту страсть утолить, он утолял ее неправедным путем, воруя не принадлежащие ему средства. На примере Иуде можно видеть, как страшен этот порок сребролюбия. Сегодня сребролюбие — это та страсть Иудина, которая поразила сознание большинства людей. А если эта страсть господствует, то и предательство становится легким и простым делом.
Каждый разумный христианин задает себе вопрос о том, а что же нужно сделать в течение Великого поста, чтобы действительно измениться к лучшему, чтобы образ мыслей изменился, чувства наши изменились, воля наша окрепла к добродетели.
Познание самого себя есть средство очищения от грехов, особенно совершенных по недомыслию. Действительно, многие грехи мы совершаем не от злой воли, а от незнания. Люди не знают и не понимают, что такое грех, а это незнание греха и происходит от неспособности познавать самого себя.
Пусть дни Святой Четыредесятницы помогут нам разобраться в самих себе, помогут нам иначе взглянуть на каждодневную суету. Именно эти задачи мы и должны решать в течение святых и спасительных дней Четыредесятницы.
Когда нас спрашивают: «А что дает вера? Ну что может дать ваша древняя вера?» Мы отвечаем: «Она дает силу, которую не может дать никакая машина, никакой механизм, никакое знание, никакая власть». Эта внутренняя сила христианина делает его непобедимым. Только нужно эту силу впустить в свой ум и в свое сердце. И когда мы говорим о действии благодати Божией, мы как раз об этом и говорим. Человек, раскаивающийся в своих грехах, встающий на путь исправления, сознающий свой грех пред Богом, стремящийся к обновлению души своей, открывает дверь для действия благодати Божией.
Упоминание имени Божьего в повседневной жизни не является грехом, а очень и очень даже приветствуется, если это упоминание достойно. Ведь мы имя Божие упоминаем в молитвах, мы обращаемся к Богу не только в храме, и не только тогда когда утром и вечером молимся в доме, но всякий раз, когда нам тяжело, когда мы нуждаемся в Божией помощи, в Божией поддержке. И чем чаще человек обращается к Богу, чем чаще он упоминает имя Божие, тем сильнее замыкается цепь, которая должна быть постоянна в отношениях между человеком и Богом. Вот когда происходит разрыв связи, тогда человек лишается силы Божией, Божией помощи.
Слово Божие запрещает нам упоминать имя Бога всуе, то есть попусту. «Не приемли имени Божьего всуе», – так заповедь гласит. Впустую, вне молитвы, вне реального обращения к Богу, в качестве пословицы, поговорки, некоего вводного слова. Иногда мы даже кощунственно употребляем Божие имя, не вкладывая в это никакого религиозного смысла, вот такое упоминание имени Божьего греховно. Потому что Бог есть абсолютная святость и абсолютное могущество.
Мы не употребляем всуе имя могущественных правителей и даже наших начальников, особенно так, чтобы они слышали это пустое упоминание их имени. Мы боимся, боимся человеческого гнева. А имя Божие поминаем, как будто Бог нас и не слышит, а Бог слышит нас. Конечно, Бога невозможно оскорбить человеческой глупостью. Неупоминание имени Божьего всуе нужно не Богу, а нам. И поэтому и заповедь такая дана нам, чтобы всякий раз, когда употребляется имя Божие, оно упоминалось достойно, поднимая, возвышая нас, помогая нам сохранять постоянную связь с Богом.
В нашем обществе существует большое количество разных идеалов, взглядов и убеждений, в том числе — и не имеющих ничего общего с христианством и, тем более, с православной верой. Эти идеалы поставляют в центре бытия человеческую личность, автономную от Бога, приписывают этой личности право определять, что есть добро, а что есть зло. У Церкви есть пастырское чувство даже к людям, глубоко заблуждающимся, пребывающим в грехе, в том числе и в грехе богоборства. Церковь не может обслуживать греховные интересы людей, она всегда остается духовным лидером, голосом, через который величайшие ценности христианского предания актуализируются в человеческом обществе.
Неправильно считать, что в православном понимании труд — это некое проклятие, особенно со ссылкой на историю грехопадения. В результате грехопадения не человек был наказан трудом, а труд, который изначально был благословлен Богом, ибо человек был помещен в сад, который надо было возделывать, где надо было нарекать имена животным и растениям. Человек был помещен в рай, где существовало гармоничное отношение человека с окружающим его миром. Так вот, грехопадение эту гармонию разрушило, потому что гармония была замыслом Божиим о Своем творении. Человек от этого замысла отказался: он отказался жить по Божиему закону, а потому и гармония исчезла. И для того чтобы существовать, чтобы обеспечить свое выживание, человеку надо было трудиться в поте лица. Поэтому труд — это не проклятие и не наказание, а наказанием за грех явилось разрушение гармонии бытия. Прервались отношения человека с Богом и с окружающим его миром, и для того чтобы в этом мире существовать, надо было в поте лица трудиться.
Страх Божий — это не тот страх, в результате которого адреналин в кровь выбрасывается. Страх Божий — это не физиологическое понятие. Страх Божий — это этическое понятие. Страх Божий — это сознательное помещение человеком самого себя в систему евангельских ценностей, ценностей Откровения, когда верующий понимает, что выход из этой системы или нарушение этой системы опасно для его жизни. А чем опасно? А тем, чем было опасно грехопадение первых людей. Согрешили люди, и прервался контакт с Богом, и человек оказался предоставленным самому себе: «Иди, в поте лица хлеб свой добывай. Лови рыбу, пили деревья, обустраивай жилище — все делай на свой страх и риск». Жизнь с Богом — это всегда опора на Божественную силу. Грех эту жизнь разрушает, и мы становимся одинокими со всеми вытекающими из этого последствиями — и для земной жизни, и для жизни вечной. Вот это опасение нарушить Божью заповедь и называется страхом. Одна из проблем современного человека заключается в том, что никакого страха Божиего для него не существует. «Если Бога нет, то все дозволено», — так об этом сказал Достоевский. И мы с вами являемся живыми свидетелями того, что происходит с личностью и обществом, когда из жизни человека изгоняется Божий страх. Вот поэтому мы и просим Господа вселить страх Его в сердце наше — для того чтобы через этот страх удержаться от греха, а значит сохранить связь с Ним — ту самую связь, которая только и спасает человека, делает человека чище, светлее и добрее.
Что касается либерализма, то на первоначальной стадии своего развития учение было направлено на то, чтобы освободить человека. Стремление к свободе было очень сильным. И очень многие люди — честные, умные, глубоко религиозные — поддерживали либеральную идею именно для того, чтобы дать человеку возможность свободно, в том числе, и определять свою религиозность. Но в какой-то момент в этой философии произошел очень опасный надлом. Это отказ от понятия греха, отказ от этики. Понятие добра и зла перенесено в сферу личного выбора человека. Человек сам выбирает, что хорошо, а что плохо. Он абсолютное мерило истины. Такое впечатление, что человек является святым, непорочным. Но ведь мы знаем, что в человеческой природе присутствует грех, а в течение жизни человек умножает этот грех своим личным грехом. И как помраченное грехом сознание человека, не освобождающееся через покаяние, через очищение, как оно может быть критерием добра и зла? Философия либерализма исключила понятие добра и зла, исключила понятие греха, открывая тем самым огромную возможность для человека «законно» грешить. Образ жизни человека должен строиться таким путем, чтобы никогда и ни при каких обстоятельствах не исчезала грань между добром и злом.
Безудержное потребление снимает радость — человек себя обкрадывает. У него возникает совершенно другие как бы «уровни удовлетворения». Некоторые получают удовлетворение от того, какое место в списке журнала «Форбс» они занимают, и переживают как личную трагедию, если в этом списке они опускаются вниз. Каждый как бы играет в свои игрушки, но эти игрушки опасны для человека. Вот поэтому если все общество встанет на путь безудержного потребления, то Земля наша этого не выдержит, ресурсы не выдержат. Это означает, что Земля не способна поддержать вот такой цивилизационный проект. Бог не дал нам ресурсов, чтобы всем жить так. Это грех.