Cлово Предстоятеля

Мир, в котором мы с вами живем, нередко именуется постхристианским, а иногда и пострелигиозным. За этим термином кроется страшный диагноз духовно-нравственного состояния, в котором оказалось общество многих стран. Происходящее там связано с попыткой подвергнуть сомнению фундаментальные, непреложные, Богом заложенные в человеческую природу, а потому абсолютные и универсальные нормы морали, пересмотр которых грозит огромными опасностями для человеческого общества.

Собор — славянское слово, если переводить дословно — собрание. В девятнадцатом веке наш замечательный философ, поэт и богослов Алексей Степанович Хомяков, много размышлявший о том, как должна быть устроена русская жизнь, предал этому понятию «соборность» некий очень важный оттенок.

Хомяков выступил с замечательной идеей устроения народной жизни на принципах общины. Для того чтобы показать, что этот путь развития общества очень для России перспективный, Хомяков особым образом интерпретирует богословское понятие соборности. Он говорит о соборности не только как о коллегиальной форме управления Церковью, но как об общем деле всех, и иерархии, и мирян. И делает из этого важный вывод, что если Церковь функционирует как богоучрежденная институция, богоучрежденный организм, то и человеческое общество должно как бы принимать этот пример и пытаться основывать свою деятельность, свое управление на этих высоких принципах.

Соборность не следует и совершенно неправомерно путать с парламентаризмом, с коллективизмом, потому что все эти «измы» предполагают отсутствие единой идеи, связующего звена того, что объединяет всех. Соборность предполагает единую систему ценностей, взаимную поддержку, взаимное дополнение друг друга и общую ответственность. Соборность — это благодатный процесс, который не может проходить вне действия Святого Духа.

В этом смысле идея соборности никогда не может быть реализована в светском обществе. Но идея соборности может вдохновлять, она может помогать людям прозревать пути развития светского общества.

Жизнь людей должна быть, в первую очередь, основана на правде, на справедливости. Если понятия правды и справедливости исчезают из человеческой жизни, то само человеческое общежитие перестает быть возможным. Отношения людей превращаются в некий хаос, в ад. Без справедливости люди вместе жить не могут.

Для того чтобы жизнь была устроена, она должна покоиться на некоем фундаменте, на неких правилах. Правовое государство – это то государство, которое живет по законам, где законы работают. Где не сильный определяет развитие событий, а закон. Где не сильный имеет власть повлиять на то, что происходит в обществе, а закон. Где сильный и слабый подчиняются тем законам, которые сильный и слабый принимают. Поэтому сама идея правового государства – это очень хорошая идея.

Непременным условием эффективности правового государства является соответствие законов с нравственным началом. Вторым непременным условием эффективности правового государства является нравственное состояние общества. И третье, о чем нужно сказать. Для того чтобы законы функционировали, очень важно, чтобы они правильны образом реализовывались в жизни общества. И здесь огромная роль принадлежит суду.

Справедливость суда – это непременнейшее условие нормального функционирования человеческого общества. А несправедливость суда – это есть великий грех пред Богом. Вот если мы соблюдем все эти условия, то построим правовое государство, в котором Божья правда будет являться через справедливые и мудрые законы.

Каждый человек на своем месте в личной, семейной, общественной жизни должен стараться содействовать добру и ограничивать зло. Вот без этой работы личности ничего не будет, ничего не получится. Человек – причина всего того, что происходит и с ним, и с обществом. Но помимо роли личности, мы особенно сегодня должны настаивать на роли объединения людей, объединения граждан или, как теперь говорят, мы должны подчеркивать роль и значение гражданского общества. Когда мы говорим о гражданском обществе, мы в первую очередь подразумеваем наличие неких институтов, которые бы объединяли добровольно граждан. У нас мало таких институтов. И чаще всего эти институты работают не очень активно, а если даже активно, то не всегда во благо общества. Это – огромная проблема.

Создание таких институтов гражданского общества, которые бы могли, взаимодействуя, содействовать переменам в жизни нашего народа, переменам к лучшему, является, конечно, огромной задачей.

С социологической точки зрения, Церковь, в первую очередь, является самым мощным институтом гражданского общества, ведь она вне всякой власти светской объединяет огромное количество людей. Поэтому Церковь, может быть, в первую очередь и должна содействовать самоорганизации нашего общества. Дай Бог, что бы так оно и было.

Оправдание власти, а значит и государства, только в одном: если власть защищает людей, человеческое общество от зла, от силы зла. Власть и государство неспособны нашу жизнь превратить в Божье Царство. Никакой власти и никакому государству такой возможности не дано. Но власть и государство способны оградить человеческое общежитие от того, чтобы оно стало адом.

Поэтому если государство в борьбе со злом употребляет силу или, скажем, контроль – то это вполне допустимо. Например, увеличивается контроль в обществе за перемещением оружия, наркотиков. Для того чтобы ограничить террористические действия или исключить эти действия из жизни общества (страшные деяния, добавим) – это все нормально. Контроль, будь то по средствам законодательства или через органы исполнительной власти, если направлен на ограничение зла в обществе, то он допустим, приемлем и религиозно оправдан.

Вот если контроль и ограничения личности и общества осуществляется во имя скрытых целей, недекларируемых целей, если процесс непрозрачен, если предоставляется слишком много возможностей для внедрения в личную жизнь человека, то это становится опасным. Церковь настаивает на том, что каждый человек должен быть свободен. Но, естественно, у государства и общества должна быть возможность ограничить свободу личности в том случае, если эта свобода направляется ко злу, и, в первую очередь, к нанесению зла ближним.

Светское отнюдь не означает атеистического. К сожалению, у нас в стране есть люди, которые предпочитают очень расширительно толковать само понятие отделения Церкви от государства. Практически в их толковании Церковь не имеет права на публичное общение с своим народом. Всякий раз, когда Церковь входит в соприкосновение с общественными, государственными структурами, такие люди пытаются одернуть нас, сказав: «Этого нельзя делать в светском, секулярном государстве».

Что же на самом деле представляет из себя светское государство? Об этом очень ясно говорится в Основах социальной концепции Русской Православной Церкви. И я хотел бы вам процитировать эту концепцию: «Нельзя понимать принцип светского государства как означающее радикальное вытеснение религии из всех сфер жизни народа, отстранение религиозных объединений и Церкви в решении общественно-значимых задач, лишение их повода давать оценку действиям властей. Этот принцип предполагает лишь известное разделение сфер компетенции Церкви и власти и невмешательство их во внутренние дела друг друга».

К сожалению, попытки оттеснять Церковь на обочины общественной жизни, ссылаясь на светский характер российского государства, до сих пор существуют. Итак, в условиях светского государства не только возможно, но и необходимо соработничество государства и Церкви во благо народа.

Мы не находим в Священном Писании осуждения смертной казни. Во времена Христа Спасителя смертная казнь существовала и в Римском государстве, и среди иудеев. Больше того, сам Господь стал жертвой именно такого рода казни. Он был казнен, но нигде и никогда Спаситель не выступает против самого установления смертной казни. Но все Его учение, все то, о чем Он говорил, свидетельствует о необходимости смягчения человеческих нравов, сохранения жизни. Вот почему Церковь никогда не выступала в истории против смертной казни как таковой, но всегда работала на практическую отмену смертной казни. Для того чтобы была возможность воздействовать на преступника и попытаться спасти его душу.

Вот я зачитаю вам выдержку из Основ социальной концепции. «Сегодня многие государства отменили смертную казнь по закону или не осуществляют ее на практике, помня, что милосердие к падшему человеку всегда предпочтительнее мести, Церковь приветствует такие шаги государственной власти. Вместе с тем она признает, что вопрос об отмене или не применении смертной казни должен решаться обществом свободно с учетом состояния в нем преступности, правоохранительной и судебной системы, а наипаче охраны жизни благонамеренных членов общества». И мы знаем, что во многих, так называемых демократических государствах институт смертной казни существует до сих пор.

Вот почему вопрос об отмене смертной казни требует непременно достаточно высокого уровня общественного согласия. И мне кажется, что для России этот вопрос остается до сих пор злободневным. Общество должно все-таки определиться, считает ли оно своевременным отмену смертной казни или могут оставаться отдельные случаи применения. Этот вопрос следует обращать не к Церкви, а к государству и обществу.

Существует такая проблема, расслоение нашего общества на богатых и бедных, это не новая проблема и не только российская проблема. Проблема соотношения богатства и бедности присуща всем временам, всем народам и всем обществам. И в истории предлагались различные способы решения этой проблемы.

Революции, которые сотрясали человеческие общества, гражданские войны чаще всего публично мотивировались необходимостью достижения справедливости. С высоты начала двадцать первого века, взирая в прошлое, мы можем сказать: ни одна революция не привела к установлению справедливости. Революции всегда сопровождались перераспределением богатства и центров власти. Революции всегда несли кровь, разрушения, страдания, смерть и несправедливость.

Но есть другие способы решения проблемы социальной несправедливости, наличие неправильного баланса между богатством и бедностью. Это попытка поставить эту проблему в центр общественной озабоченности, это желание решать эту проблему не создавая новых очагов общественного и социального напряжения и не приводя к новым человеческим страданиям. Вот этот тот путь, который постоянно указывает Церковь, на котором она настаивала и настаивает, что все личные, семейные, человеческие, общественные проблемы должны решаться таким образом, чтобы само их решение было справедливым. Чтобы в результате решения этих проблем не создавались новые проблемы, чтобы не обижались те, кто в данный момент не обижен.

Когда Церковь обращается сегодня к людям и проповедует Христа так, что это становится слышным, то сама эта проповедь многих не устраивает, потому что она расходится с жизненными установками. Например, привык человек грешить, а ему говорят: «Грех — это плохо, ты неправильно живешь». Привык человек злоупотреблять пищей, алкоголем, наслаждениями, а ему говорят: «Так жить нельзя». И объясняют почему, и говорят так, что очень многие другие слышат. Кто-то откликается на эту проповедь и старается изменить свою жизнь. А кто-то говорит: «Нет, это вы должны уйти из общественного пространства. Я вас слышать не хочу». Церковь всегда будет нести свидетельство миру о добре и зле, о правде и лжи, о свободе и о рабстве, об ответственности и безответственности. Если когда-то этот голос умолкнет, то люди потеряют, всякую способность различать добро и зло, в том числе и в общественном пространстве.